Замок тайн - Страница 90


К оглавлению

90

Днем Джулиан едва обменивался поклонами с Рэйчел. Днем он думал о другом: о короле и Еве. Джулиан понимал, что такие женщины, как эта рыжая лиса, чувствующие влечение к мужчине, сами притягивают его. Меж ними возникает особая связь. Он утешал себя тем, что, чем больше Карл утолит свой плотский голод с Евой Робсарт, тем скорее она ему прискучит. Ведь не говорил же он более о своих планах насчет брака с ней. Смущало Джулиана нечто другое. Карл выглядел не просто влюбленным — счастливым. С Евой он наслаждался близостью к природе и отсутствием церемонности. А главное, он был уверен, что она не догадывается, кто он, и его самолюбие было польщено тем, что она полюбила в нем не короля, а человека. И выбрала его, когда рядом такой красавец, как Джулиан! Лорд Грэнтэм начинал буквально кипеть от гнева, едва король со счастливым лицом говорил ему об этом. Но едва он пытался разуверить короля, тот начинал смеяться, пожимал плечами и уходил. Ох уж эта его черта характера: верить лишь в то, во что сам желаешь!

К вечеру третьего дня Джулиан попытался решить все проблемы, заведя за ужином разговор, что они, наверное, уже в тягость хозяевам, так как изрядно загостились, и им пора уезжать. Карл лишь вопросительно поднял бровь и поглядел на спутника истинно королевским взором — властно и беспрекословно. Когда Ева стала уверять, что они нужны в Сент-Прайори, в их поддержке здесь так нуждаются, король с охотой принял ее предложение остаться.

Глядя на Карла, Джулиан внутренне негодовал. Казалось, этот коронованный юнец забыл все на свете: своих сторонников и клятвы вернуть престол, все еще опасное собственное положение, когда малейшего подозрения будет достаточно, чтобы его схватили и отправили на плаху. Когда вечером Карл с насмешкой напомнил, не забыл ли лорд Грэнтэм, что именно в Сент-Прайори им надлежит ждать известий от лорда Уилмота, Джулиан промолчал, ибо уже не верил в благие намерения Карла Стюарта.

Оставалось лишь надеяться, что гонец от Уилмота прибудет со дня на день, и тогда Карлу все же придется вспомнить о возложенных на него Богом обязанностях. Но прибыл не гонец. В Сент-Прайори приехал сам лорд Дэвид Робсарт.

Это случилось в сырой ветреный полдень, когда Карл только вернулся с верховой прогулки с Евой, а Джулиан, как обычно, где-то отсутствовал. Король только сменил одежду и поправлял неказистый полотняный воротник, когда его внимание привлекло некое оживление в замке и шум. Пригладив непокорные кудри, он вышел из комнаты и, дойдя до окна в конце сводчатого прохода, выглянул во двор.

Что-то сразу подсказало ему, кто приехал. Охватившее его волнение словно заставило оцепенеть: он лишь стоял и смотрел, как к крыльцу подъезжает несколько громоздкий, но внушительный экипаж — черный, блестящий, с красными спицами колес и красной упряжью четверки темно-гнедых лошадей.

Потом дверца с ярким гербом Робсартов отворилась, откинулась ступенька и показалась нога в изящном сапоге желтой кожи с высоким каблуком. Лорд Робсарт вышел легко, почти молодцевато, даром что ему было уже за пятьдесят. Сверху из окна король видел лишь невысокого полноватого мужчину в роскошном одеянии, лицо которого скрывала широкополая шляпа с пышными завитыми перьями. Тем не менее он узнал его: он хорошо помнил элегантного, красивого лорда, перед которым когда-то стояла на коленях его надменная мать.

Во дворе поднялась суматоха. У ног лорда вертелись спаниели, прибежали поденщики, которые падали перед лордом на колени, стремясь поцеловать край плаща, прильнуть к руке в перчатке. Потом через двор пробежала Рэй-чел. Карлу показалось, что она сейчас кинется к отцу на шею, но девушка сдержалась и присела в почтительном реверансе, подставив родителю лоб для поцелуя. Появился и преподобный Энтони. Рядом с невысоким братом он вдруг стал казаться меньше, сжался; куда и подевалась его горделивая надменность — приблизился семенящей походкой, что-то говорил. Только что оживленный лорд Робсарт замер, слушая брата, плечи его поникли. Карл почему-то понял, что Энтони поспешил сообщить ему о кончине сестры. Видимо, письменного извещения барон еще не получил.

— Чарльз!..

Король оглянулся. В сводчатом проеме коридора стояла Ева. Она медленно приблизилась, взволнованная, почти испуганная.

— Отец приехал, — вымолвила она побледневшими губами. Все еще в амазонке — в темной, по случаю траура по тете; волосы в беспорядке развились после прогулки и спутанными прядями свисали вдоль щек. Ева была в таком смятении, что в кои-то веки не удосужилась позаботиться о своей внешности. — Отец приехал, — вновь повторила она, и в голосе ее не чувствовалось ни оживления, ни радости. Скорее безысходность. — Я не знала, что он прибудет так скоро.

Она смотрела на него виновато и беспомощно. Карл вдруг почувствовал, сколь огромная пропасть разделяет их. Он — беглый король, за голову которого обещана немалая награда, и она, дочь республиканца, от воли которого зависит дальнейшая его свобода, даже жизнь. Возможно, осознав это, Карл произнес даже суше, чем хотелось бы:

— Так в чем дело, миледи? Идите встречайте его.

Она смотрела на него, словно ожидала какого-то знака, совета. Но он молчал, и Еве пришлось действовать самой. Глубоко вздохнув, она собралась с духом, взяла себя в руки и сказала уже спокойнее:

— Я думаю, не очень желательно, чтобы барон Робсарт встречался с вами. Вы ведь роялист, а у моего отца нюх на приверженцев короля. Поэтому, каковы бы ни были на данный момент политические настроения отца, лучше будет, если вы с ним не встретитесь. Скажитесь больным. Лорд Робсарт редко когда задерживается в Сент-Прайори более чем на день-два. Так что встречи можно будет избежать. Вы останетесь у себя, лорд Грэнтэм сошлется на то, что у вас что-нибудь опасное — грипп, ангина, болотная лихорадка, — все, что угодно. А сам встретится с отцом и извинится за вас.

90