Замок тайн - Страница 83

Набравшись духу, Элизабет заговорила с ним и была милостива, даже очень. Он должен был оценить ее расположение. И он все понял, хотя это его явно смутило. Скромный юноша, не то что его спутник, который к ней умудрился проявить игривую, чуть ироничную любезность, и даже Дурнушку Долл очаровал мягким обращением, так что та постоянно краснела, хоть глаза и сияли от удовольствия. Джулиан не таков — настоящий вельможа и джентльмен. То, что он поспешил уйти, не расстроило Элизабет. Она не обольщалась насчет своих чар, главное — сделать намек. Он юноша неглупый и еще подумает над этим.

Во время ужина Элизабет ощутила острое разочарование. Джулиан Грэнтэм явно избегал ее взгляда, зато то и Дело улыбался Рэйчел, да и Рэйчел выглядела по-особому, отнюдь не как прислуга, без чепца и фартука, с красивой прической и в элегантном, хотя и скромном, платье. Элизабет ощутила гнев и ярость. Даже еда не приносила ей обычного удовольствия. Кто бы мог подумать? Джулиан обратил внимание на эту тихую ведьмочку Рэч! И Элизабет стала размышлять, как бы опорочить племянницу в его глазах, поведать все о ее странностях и явной связи с нечистым.

Потом она услышала об исчезновении Джека и вдруг испугалась. Он ведь был там, где… И это выражение на лице Евы. Элизабет вдруг подумала, что совсем не знает племянницы. Более того — ощутила страх. О, как ей надо было с кем-либо посоветоваться! Она обратилась к Энтони, но брат ушел, проявив к ней полнейшее пренебрежение. Это задело ее сильнее, чем она ожидала, и даже отвлекло на какое-то время от Евы. Ведь, по сути дела, все это лишь подозрения.

Но подозрения не проходили. После обеда она поднялась в летнюю гостиную, где стояли ее пяльцы с неоконченным вышитым узором из сплетенных стеблей лилий с цветами. Вышивала леди Элизабет действительно чудесно. Она, как всегда, зажгла побольше свечей, но к иголке так и не притронулась. Пришла Сабина, как уже вошло в традицию, осведомилась, что прислать госпоже на ночь поесть. Это несколько отвлекло Элизабет. Значит, так: запеканку из колбасы с устрицами, пирожки с орехами, небольшой кувшинчик красного бордо. Да! Еще паштет, этот острый паштет из гусиной печени, который подавали на ужин. Он ей очень понравился.

Вышивать ей сегодня не хотелось, и, задув свечи, Элизабет отправилась к себе. Пришла расстроенная Кэтти и молча стала возиться, накладывая в постельную грелку уголья из жаровни. Элизабет поинтересовалась, не видела ли служанка Джека? Но девушка лишь сокрушенно покачала головой в съехавшем на затылок чепчике. Внешне Элизабет оставалась спокойной и не спеша втирала в запястья огуречный крем для белизны рук. Она всегда следила за собой.

Вскоре появилась Сабина с Ребеккой Шепстон, такой же замкнутой и молчаливой, как и ее супруг Мэтью. Они принесли кушанья и расставили их на низком столике возле кровати. Запах был такой, что Элизабет захотелось есть, словно она и не ужинала недавно. Однако не успела она и салфетку повязать, как ее внимание привлек шум в замке. Кто-то кричал, взывая о помощи.

Сабина и Ребекка уже вышли, одна Кэтти стояла у постели, согревая простыни грелкой. Элизабет обменялась с ней удивленным взглядом. Потом кивком указала на дверь.

— А ну-ка, милочка, сбегай узнай, что стряслось. Потом доложишь мне.

Куда там! Кэтти, как выбежала, так больше и не появилась. А шум все усиливался — снизу явственно доносились громкие голоса, возгласы, плач.

Элизабет вскоре не выдержала и сердито отбросила салфетку. Не забыв подхватить посох, она торопливо вышла.

Голоса раздавались в холле. Подходя, Элизабет приняла достойный вид и появилась наверху лестницы, важно опираясь на посох. Здесь собрались все: что-то взволнованно говорившие гости, смятенная, схватившаяся за щеки Рэйчел, пытавшийся сохранить достоинство Энтони, причитавшая что-то Сабина, молчаливые супруги Шепстон, их дико озиравшийся сын Ральф. Долл, пытающаяся успокоить заходившуюся в рыданиях Кэтти. Огромный Томас Легг, стоявший с понурым видом. Только Бена Петтигрю не было. Но охранников никогда нельзя было заметить вместе. Один из них всегда нес службу. И не было Джека Мэррота. Что-то подсказало Элизабет, что именно из-за него поднялся весь этот переполох. Она отыскала глазами Еву. Племянница, бледная как полотно, стояла перед торопливо рассказывавшим о найденном растерзанном теле Чарльзом. Руки ее бессильно упали на юбки, глаза зияли на осунувшемся личике, как два темных пятна. Именно ее окликнула, подходя, Элизабет:

— Ева!

Девушка медленно повернулась:

— Что, тетя?

Во взгляде пустота, как всегда, когда она старалась что-то скрыть.

— Что случилось?

— Собаки. Опять, — как-то бесцветно ответила Ева, а Элизабет ощутила, как по телу пробежала крупная дрожь.

— Это Джек! — рыдала Кэтти. — Я чувствовала! Он никогда не уходил так надолго!

Спустя какое-то время Чарльз Трентон кивнул:

— Что ж, может быть, это он. По одежде похоже. Но все так изорвано…

Он запнулся, когда вопли Кэтти усилились.

Энтони неожиданно взял все в свои руки. Прикрикнув на Кэтти и приказав ей угомониться, он велел Ральфу и Томасу Леггу взять фонари и лоПаты и идти с ним к развалинам. Предварительно расспросив более спокойного Джулиана, где они обнаружили останки, всем остальным он приказал расходиться. Держался Энтони властно, даже с достоинством, явно желая показать, что хозяин в Сент-Прайори сейчас именно он.

— А ты, Ральф, скачи что есть силы к Стивену Гаррисону. Думаю, нам следует поставить его в известность.

— Энтони! — окликнула его Элизабет.

Он резко повернулся: