Замок тайн - Страница 47

— Я могу это подтвердить, — вмешался Трентон.

— Но ведь вы были с мисс Рэйчел? — удивился Джулиан.

— Да, но перед тем, как спуститься в парк… — Карл на минуту остановился, перевел взгляд на Стивена и продолжил: — Я заходил в комнату своего спутника, и он даже не проснулся. Однако по дыханию спящего можно определить, притворяется он или нет.

— Вы уверены в своих словах? — настаивал Гаррисон.

— Да я готов поставить золотой нобль против республиканского фартинга… — Он осекся, почувствовав, как все повернулись к нему. Слишком роялистская фраза в устах человека, изображающего пуританина. И тут же, чтобы отвлечь от себя внимание, Карл выпалил: — А вы сами, полковник Гаррисон? Где вы были до того, как явились на шум? Вы ведь пришли последним.

— И в самом деле, — почти радостно подхватила леди Элизабет и с таким хрустом раскусила леденец, словно грызла кости врага. Зубы-то у нее, несмотря на возраст, были отменные.

Стивен спокойно оглядел их.

— Я спал у себя в покос. Я ведь всегда располагаюсь в угловой комнате в конце восточного крыла. И шум там почти не слышен.

— А ведь у вас были не самые лучшие отношения с Патриком Линчем, — вдруг спокойно заметил Джулиан. — Вчера мы видели, как вы грубо обошлись с ним во время ужина, а после стали невольными свидетелями вашей ссоры, когда он запретил вам пройти в парк.

— Что вам понадобилось ночью в парке? — удивленно приподняла брови Ева. — И что это за ссора?

Стивен вынужден был рассказать.

Элизабет Робсарт почти торжествовала.

— Вы и в самом деле не ладили с нашим управляющим. Ибо он всегда указывал вам ваше место. А сейчас вы с самым благородным видом пытаетесь разведать, кто бы это мог желать его смерти… — язвительно сказала она.

Стивен чувствовал на себе множество взглядов. На него смотрели так, словно загнали в ловушку. Только выдержка позволила Стивену сохранять спокойствие.

Обстановку разрядила Ева.

— Что касается меня, то я почивала сном младенца и проснулась, лишь когда меня растолкала Нэнси. Я и не знала, что весь этот переполох произошел из-за неосторожности управляющего, который так испугался призрака, что сорвался с галереи.

Она улыбнулась, мило пожав плечиками. Веселая, очаровательная Ева Робсарт, которую ничуть не расстроила смерть преданного слуги. А ведь Патрик Линч когда-то качал ее на коленях! В реальности призрака она словно не сомневалась, отнюдь не отягощая себя раздумьями, что это мог быть кто-то еще. На обычно наблюдательную и пытливую Еву это было не очень-то похоже.

В этот момент вошел слуга Ральф и заявил, что к помощнику шерифа прибыл мировой судья города Уайтбриджа.

Стивен ощутил облегчение, но и оно не могло изгнать той грусти, что росла в нем по мере того, как он ощутил себя под подозрением. И основой этой грусти была антипатия окружающих, которую он почувствовал столь явственно. Да, его не любили в Сент-Прайори. Это задевало больше, чем хотелось признаться себе. Он-то ведь любил это место, его тянуло сюда. Возможно, его манили загадки замка, ибо уже прошло то время, когда он несся сюда как на крыльях только для того, чтобы встретиться с невестой. Он давно понял, что их отношения с Евой изменились. Еве нужна была его страсть, но, хоть он и жаждал ее, как и ранее, он сам поставил преграду меж ними, ибо его моральные нормы и воспитание не позволяли грешить там, где в этом не было необходимости. Разве после воздержания их объятия станут менее сладкими? Наоборот, он ждал этого часа, пребывал в томительном, напряженном ожидании, причинявшем ему муку и сладость. Ева была упоительно страстной любовницей, которую он хотел безумно, и все же его шокировала ее вседозволенность. Он бы счел ее распущенной, если бы не привык относиться к ней с уважением. Но еще более Стивен почитал отца своей невесты. Ему становилось хорошо от мысли, что он породнится со столь выдающимся человеком, взгляды которого ему были близки, а память об их задушевных беседах и откровениях вызывала в нем гордость. Где-то в глубине души он чувствовал, что и Робсарт не одобряет их брака с Евой, но заставлял себя не думать об этом. И все же та печаль, что светилась в глазах Робсарта, когда он глядел на него, именно на него, во время их с Евой помолвки, не забывалась. Он помнил, как его мать сказала:

— Думаешь, барон не понимает, что вы с его дочерью вовсе не пара? Я могу поверить, что Робсарт испытывает к тебе симпатию, но убеждена, что он, как и я, видит: ничего хорошего этот союз не принесет. Просто он не прочь все же выдать за тебя свою заневестившуюся красавицу-дочь.

Мать Стивена была на редкость мудрой женщиной, и Стивен привык считаться с ее словами. Но его тянуло к Еве, он хотел ею обладать, правда, при условии благословленного небом союза. Иначе его замучила бы совесть.

Эти мысли поглотили его, когда он вслед за Ральфом спускался в холл, где его ожидал некий Эзикиэл Бате, неприятный человек, мировой судья Уайтбриджа, рьяный пресвитерианец, с которым у Стивена были натянутые отношения. Встреча эта не предвещала для полковника ничего хорошего, и он заставил себя встряхнуться, готовясь к ней. Но тут он вспомнил, что еще не говорил с Ральфом, и окликнул его. Тот оглянулся. Здоровенный увалень, с простодушным, почти глуповатым лицом. «Вряд ли, — подумал Стивен, — по крайней мере, разговор стоит отложить».

И он спустился в холл, где нетерпеливо бродил, клацая шпагой по плитам, Эзикиэл Бате.

Разговор и в самом деле вышел неприятным. Мировой судья был возмущен тем, что Стивен принудил вдову Холдинг уплатить штраф за нарушение спокойствия в городе, освободил раньше времени от стояния у позорного столба Михея Баррела и изгнал преподобного Захарию Прейзгода.