Ева поспешила увести короля. Расположившись в одном из покоев, в эркере большого окна, она поведала ему о странном поведении дядюшки, а главное, о том, что теперь она богата, так богата! Она нежно и испытующе смотрела на него, ожидая ответа, и пыталась бодриться, но явно нервничала: пальцы ее чуть дрожали, когда она перебирала складки юбки.
Карл уловил ее напряжение. Он мягко улыбнулся, прижался губами к ее руке, но глаза его остались серьезными. Во-первых, для себя он уже решил, что Ева после смерти Робсарта уже не так ценна для него, а во-вторых, он серьезно задумался над тайной Сент-Прайори в обличье таинственного существа, которого обитатели замка старательно скрывают. В-третьих, Ева так стремилась доказать, что в ней, в ее деньгах, есть какой-то смысл для него, что это навело его на мысль — она не так проста и бескорыстна, как хочет казаться. Сорок тысяч фунтов. Это, конечно, деньги, но для Карла, в сравнении с его планами возвращения престола — лишь капля в море. Все сильно изменилось.
— Ты не оставишь меня, мой прекрасный король? — тревожилась Ева, испытующе заглядывая ему в глаза.
Карл ощутил себя негодяем. Но что значили все человеческие чувства и переживания в сравнении с его высшей целью — вернуть трон отца?
Поэтому он ушел от прямого ответа и расспросил Еву подробнее о тексте завещания. Он поинтересовался, что думает Ева о своем брате Николасе и о том, как скоро он может предъявить права на пэрство. Ева отвечала как-то неопределенно, но у Карла сложилось впечатление, будто она вообще сомневается, что Николас воспользуется титулом отца. Скорее всего этот шаг был предпринят Робсартом, чтобы уберечь для дочери пэрство в связи с ожидаемыми претензиями Энтони. Ева считала, что Рэйчел достойна стать пэресой, даже в обход ее, старшей дочери, и это умилило Карла. Но, с другой стороны, разве Ева не метила выше — на место королевы? Она так убежденно говорила об этом, хотя он сам дал ей повод, попросив ее руки.
Сейчас для короля этот вопрос был наиболее мучителен. Он вновь ушел в сторону и заговорил о загадочном убийстве лорда Робсарта. Кому это было выгодно? Он стал расспрашивать Еву, кто и в какой очередности прибывал в замок в то утро, после мятежа. Она, словно через силу, заставила себя сосредоточиться: сначала прибыл Энтони, затем лорд Джулиан Грэнтэм, который, узнав, что короля все еще нет в Сент-Прайори, тут же уехал его искать и вернулся только с Его Величеством и сопровождающими. Потом приехала Рэйчел, но ее Карл не мог ни в чем заподозрить — не могла же Рэйчел убить собственного отца, даже если со смертью последнего она становилась свободной и богатой. А вот Энтони… Он-то рассчитывал, что с гибелью старшего брата перед ним откроются широчайшие перспективы. Николаса он просто не брал в расчет, так как о том редко заходила речь, да и все считали, что Николас незаконнорожденный. Поэтому Энтони вполне мог, предварительно похитив мушкет, рано утром убить брата. Недаром же он так отвлек внимание всех, заверив, что лорд Дэвид отправился в Эймсбери. Откуда он мог это знать? Может, конечно, он и в самом деле слышал, что барон говорил о поездке за подмогой, но мистера Гаррисона это озадачило с самого начала. Хотя где был всю эту ночь сам Стивен? Он и словом не обмолвился об этом…
Карл сказал ей о своих сомнениях насчет Стивена; Ева выглядела озадаченной, даже испуганной.
— Стивен, конечно, был очень привязан к отцу, но все же его карьера была испорчена, и ничего, кроме места помощника шерифа, ему не светило. С другой стороны, он был моим женихом и мог рассчитывать, что титул пэра достанется не Рэч, а мне. И все же… О, силы небесные!
— Что такое? — забеспокоился Карл, видя, как расширились глаза Евы. Но хоть, слава Богу, она уже не донимала его вопросом об их браке. — Что такое, Ева? — вновь спросил он.
Она вздохнула и повернулась к окну, а король вдруг заметил, какая у нее короткая и совсем не аристократическая шея. И эта вялая складочка в уголке губ, отчего Ева уже не казалась столь прелестно юной. Неужели она теперь не так нравится ему? Или он сознательно выискивает в ней недостатки, стремясь разувериться в чувствах к ней, убедить себя, что их любовь прошла? Но тонкий профиль Евы был по-прежнему чист и прекрасен, а аромат ее духов кружил ему голову.
— Так что тебя взволновало, милая? Ты что-то вспомнила?
— Дело в том, — начала Ева, — что я видела, как метко стреляет Стивен. Я недавно стреляла по голубям, когда ко мне присоединился Гаррисон. Он тоже выстрелил, и метко, без промаха, даже не целясь, попал в мишень. Так как он часто бывал в замке, то вполне мог взять мушкет.
Король подумал о своих утренних подозрениях и о следах, что разглядел на земле. Мужских следах с отпечатком ботфорта. Интересно, во что был обут дядюшка Энтони в ту злосчастную ночь?
За окном моросил мелкий осенний дождь. Было тихо. Карлу стало тоскливо, ему надоел Сент-Прайори с его вечными тайнами и подозрениями. Он хотел уехать.
На лестнице послышались шаги, стук сабо. Кто-то из прислуги. В проеме лестницы появилась Ребекка Шепстон и остановилась, глядя на них.
— Чего тебе? — сухо спросила Ева.
Женщина замялась:
— Мне бы переговорить с мистером Трентоном.
Ева всем своим видом дала понять, что не собирается уходить. Карл же был истинным джентльменом, и ему в голову не приходило отослать ее, да и неожиданное желание прислуги переговорить с ним не вызвало у него особого интереса. Но, услышав пару фраз служанки, он встрепенулся.
. — Сэр, тут прибыл один человек. Прибыл издалека. Он пока остановился в селении у моей кузины Дженни, но заплатил ей, чтобы она устроила через меня ему встречу с вами или с лордом Грэнтэмом. В замок он прийти не решился, так как тут целый день было много людей. Но он настаивает на встрече.